Дождь зарядил, похоже, на целый день… Луиза подумала, что дождь - не повод оставаться сегодня дома и, накинув свой клетчатый дождевик прямо поверх спортивного костюма, всё-таки решила выйти на улицу.
Её творческая натура настойчиво требовала какого-то продолжения вчерашнего приключения и неосознанно стремилась к развитию сюжета и, возможно, к скорому эпилогу. Она не очень любила детективные истории, ей требовалась и ясность понимания и свежесть восприятия жизни, чтобы на свет появлялись замечательные новеллы, чистые и лёгкие, как весенний воздух в сосновом бору.
Она прошла мимо ограды абсолютно пустого парка по направлению к своему кафе. В дождливую погоду его завсегдатаи прятались под тенты и весёлые зонтики, с удовольствием пили горячий чай и кофе, некоторые, правда, предпочитали «погорячее»…
Луиза присела за самый маленький столик подальше от шумной, сильно курящей компании, которой здесь сегодня активно подавали еду и напитки.
Ребята заказывали горячие мясные блюда и выпивку, смеялись и согревались громкими разговорами «по душам».
Луиза, заказала порцию салата рукола и чашечку капучино и, в ожидании заказа, осмотрелась по сторонам. Взгляд почему-то упал на чёрные полиэтиленовые пакеты, заполненные, вероятно, пищевыми отходами, которые стояли на противоположной стороне аллеи, ведущей к кафе. Уложенные плотными рядами, они явно были приготовлены для последующей погрузки в мусорную машину.
Неожиданно, прямо из-за этой горы чёрных мешков появилась крупная собака. Луиза сразу же узнала в ней злобного охранника паркового хозяйства. Он обнюхивал мешки, наверное, пытался найти для себя что-то съедобное, периодически отряхивал шерсть от дождя и ещё параллельно метил территорию, поднимая заднюю лапу на ближайшие кусты цветущего жасмина.
Луиза, не отрывая глаз от громадного пса, быстро проглотила салат, почему-то не почувствовав его прежнего вкуса, и выпила несладкий капучино.
Усилия пса, наконец, увенчались успехом и он, вытащив из чёрного пакета крупную кость, сразу же побежал по направлению к парку.
Луиза расплатилась за еду и сначала своим спортивным шагом, а потом и бегом трусцой, стала преследовать пса по противоположной стороне улицы. Ей очень надо было догнать его на нейтральной территории, где он пока не чувствовал себя хозяином и не был так агрессивен.
Тяжёлая и длинная кость в пасти мешала ему бежать быстро. Он иногда останавливался, чтобы перехватить её поудобнее и немного передохнуть. Луиза подошла так близко, что смогла очень хорошо рассмотреть и коленный сустав и берцовую кость, сочленённую с фрагментом таза… Пёс-людоед явно не чувствовал угрызений совести, он не убивал, он доедал…
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
